В 1966 году в свет вышла заключительная картина из знаменитой «долларовой» трилогии итальянского режиссера Серджио Леоне под названием «Хороший, плохой, злой». Леоне поставил, пожалуй, один из самых неоднозначных вестернов в истории кино. Итальянец набело переписал все действующие законы жанра, добавив к получившемуся блюду несколько фирменных режиссерских специй. «Хороший, плохой, злой» — олицетворение спагетти-вестерна и одна из его недосягаемых вершин. Это было, несомненно, достойное окончание всей достаточно необычной по меркам того времени серии. Своеобразный венец. Необычность заключалась в том, что формально во всех частях трилогии одним из главных персонажей был так называемый «человек без имени» (Клинт Иствуд). Только каждая картина сама по себе автономна и представляет собой отдельный фильм, не связанный с остальными лентами серии.

 

Прошло уже больше сорока лет, а вестерн Леоне был и остается несомненной классикой. Он стал своеобразным феноменом. Его растащили на цитаты, по нему учились снимать будущие известные режиссеры современности, такие как Джон Ву, Квентин Тарантино, Роберт Родригес и Стивен Спилберг. Некоторые сцены из вестерна «Хороший, плохой, злой» повторяли в отечественном кинематографе: в фильмах «Неуловимые мстители» и «Свой среди чужих, чужой среди своих». Леоне разрушил старый миф и на его обломках создал новый, со своими правилами и канонами. Дальше начинаются события, коим было суждено превратиться в легенду.

 

В шестидесятые годы прошлого века жанр вестерна понемногу умирал. Сложилась ситуация, описанная у классиков — нужно было что-то срочно менять. Традиции Джона Форда, Фреда Циннемана и прочих одряхлели и нуждались в пересмотре. Бравые и доблестные ковбои, сильные и чуточку усталые от постоянных перестрелок и спасений деревень в целом и симпатичных дамочек в частности, порядком надоели зрителю. Леоне неоднократно повторял — «Вестерны утонули в психологии, Запад был завоеван простыми людьми, и вот эту силу и простоту я и пытаюсь показать в своих картинах». 

 

Столь нехитрой формулы и придерживался режиссер по ходу всей трилогии. Его персонажи совсем не герои в привычном смысле этого слова. Им не свойственны переживания и раздумья. Леоне развеивает героическую ауру солдат удачи, не стесняется демонстрировать на экране насилие (что потом развяжет руки многим режиссерам, пришедшим в кинематограф после него) и всячески отнимает у зрителя возможность привязанности и сочувствиям.

 

По сути, вольный стрелок, кочующий из серии в серию, — не один и тот же персонаж. Однако если немного расширить рамки восприятия, то «человек без имени» — жанровый архетип, эволюционирующий от фильма к фильму, начисто лишающийся клишированности оставшегося от предыдущих работ. Человек у Леоне меняется вместе с ходом истории. С каждой картиной трилогии герои становятся все жестче. Ведь они поставлены на грань выживания, а в таком положении не до романтических поступков. «Хороший, плохой, злой» — не столько о войне, сколько о людях, оказавшихся в сложных обстоятельствах и объединенных одной общей целью.

 

Хитрый режиссер намеренно запутывает зрителя, демонстрируя в последнем фильме не только вышеупомянутого невозмутимого Иствуда в фирменном нестиранном пончо, но и персонажа Ли ван Клиффа. А если бы итальянцу удалось привлечь (как и задумывалось) на роль Злого еще и Жан-Марию Волонте, то на съемочной площадке воссоединился бы весь оригинальный состав картины «На несколько долларов больше». Сюжет закольцован, и разыгрывают его одни и те же герои. Но всякий раз с новыми оттенками. С каждым последующим фильмом трилогии у Леоне растет количество главных персонажей. Теперь их трое: Злой, Плохой, Хороший.

 

Деление это крайне условное. Даже рекламный плакат не дает однозначного ответа — кто есть кто, портреты хаотично разбросаны. Ведь с равным успехом каждый из них мог стать и хорошим, и плохим, и злым. Мораль в условиях войны зачастую теряется, и на ее место приходят совсем иные силы.

 

Вступительные музыкальные аккорды Эннио Морриконе на фоне простеньких титров сразу задают тон всему повествованию. Бескомпромиссному и грозному, как завывание гиен, где выстрел из револьвера напоминает короткий и быстрый треск хлыста и от одной доли секунды зависит человеческая жизнь. Леоне последовательно использует мотивы прошлых двух частей, подводя итог всей проделанной работы — будь то служба сразу двум хозяевам или погоня за «потенциальной» жертвой.

 

Блондинчик, Ангельские глаза и Туко. Последние из своего рода. Ничему за жизнь не научившиеся, кроме того, как метко стрелять. Но теперь они вымирающий вид, и им необходимо держаться вместе. Эпоха заработки легких денег ушла. Теперь каждый крестьянин имеет оружие и способен защитить себя. Блондинчик (Клинт Иствуд) и Туко (Илай Уоллек) промышляют обманом честного населения, устраивая показные шоу, а Ангельские глаза (Ли ван Клиф) выполняет заказы конкурентов, приводя в исполнение приговоры. Все меняется в тот день, когда бандиты узнают о пропаже в пустыне крупной партии золота. И каждый понимает, что вот он, шанс, самый последний. И все трое вгрызаются в него зубами. 

 

Начинается самое странное и запоминающееся путешествие в истории кино. Блондинчик, Туко и Ангельские глаза — три составляющих одного большого паззла, ключа к сокровищам. Их дорога протекает сквозь разоренную страну, через границу двух государств. Путь напоминает собой постапокалиптическую картину: горы трупов и умирающих, разрушенные здания, выжженные поля. Леоне безжалостен к своим героям. Они лишь бледные тени былой славной эпохи. Творимое ими насилие в стократ перекрывается бесчинствами, творимыми на войне. И в этом хаосе есть лишь одна цель — добраться до денег раньше, чем остальные. Жизнь и золото приобретают равнозначный смысл в глазах авантюристов. 

 

А здесь и сейчас важно лишь, у кого не дрогнет рука. Музыка, «мексиканский стэнд-офф» (когда три человека одновременно направляют друг на друга оружие), крупные сверхпланы, по которым отчетливо видно внутреннее напряжение героев, и минуты, длящиеся целую вечность. В этот миг нет хороших и плохих, а есть быстрые и мертвые.

 

«Я не могу видеть Америку иначе, как глазами европейца. Очевидно, это завораживает и ужасает одновременно».

 

«Есть только одно различие между самураем и убийцей: самураев знают много веков, а наемных убийц не более нескольких десятков лет. Больше они ничем не отличаются».

 

Это тоже слова знаменитого итальянца. Человека, со стороны увидевшего истинную сущность Америки, развенчавшего голливудские представления о собственной истории. В замедленном ритме повествования, подчеркнутой натуралистичности происходящего и полной аутентичности прослеживаются черты неповторимого стиля автора.

 

«В каждом из нас есть капелька от «Хорошего, плохого и злого». Знаток человеческой природы итальянец Серджио Леоне весь в этой фразе. Он сам и хороший, и плохой, и злой. Гений.