Живых легенд в Голливуде немало. Правда, в массе своей эти мощные пятнистые старики на статус «живых» тянут с трудом. Разумеется, говоря это, мы не имеем в виду Клинта Иствуда.

Добрые люди за глаза именуют Клинта Иствуда «неубиваемым». Еще бы! Продержаться в капризном Голливуде больше пятидесяти лет – это либо подвиг, либо фантастическая удача. Можно быть сколь угодно великим и неповторимым, но в мекке кинематографа тебя, как правило, списывают со счетов сразу по достижении пенсионного возраста. И остается только молить богов, чтобы для тебя этим возрастом стали семьдесят, а не пятьдесят.

К Клинту Иствуду, впрочем, эта печальная правда о бренности земной славы не имеет никакого отношения. В свои 76 лет он снимает и снимается.

Его последняя работа – драма о Второй мировой «Флаги отцов наших» – номинирована на «Оскар», и ты будешь ее смотреть. Потому что куда ты денешься?

Я давно слышал, что вы гигантских масштабов человек, но до личной встречи думал, что это образное выражение. Какой у вас рост?

Метр девяносто три. Сейчас, впрочем, такой рост не редкость, а лет пятьдесят назад – да, я выделялся из толпы.

На войне для вас пришлось бы рыть отдельный окоп. Вы, кстати, помните войну?

Мне было пятнадцать, когда она закончилась. Естественно, я ее помню. Для нас, американцев, она по-настоящему началась с бомбардировки Перл-Харбора. Тогда война сплотила всю нацию. Не помню, когда бы мы еще так готовы были жертвовать всем ради своей свободы.

И вы в свои 12–15 лет тоже были готовы на жертвы?

Еще как! Все свои карманные деньги ребята из нашей школы тратили на покупку значков, деньги с продажи которых шли на финансирование армии. Ходили голодные, без завтраков, без конфет, но значки покупали ежедневно.

Так, а корейская кампания? Ведь она пришлась на ваш призывной возраст. Вы воевали?

Не успел. Самолет, на котором нас доставляли в Корею, совершил экстренную посадку в море. Я был ранен, сумел доплыть до земли, но из строя после этого выбыл.

Но как вам, человеку, так и не поучаствовавшему в сражениях, удается снять уже второй берущий за душу фильм о войне?

Мой фильм не о войне. Формально он повествует о морских пехотинцах на Японских островах, в нем есть мощная историческая составляющая. Но в центре фильма не сражения, а рассказ о людях. Реально существовавших.

Есть военная фотография, на которой шесть солдат поднимают американский флаг. Она была очень значимой, каждый запечатленный на ней американец стал известен всей стране. Командование решило использовать популярность ребят – забрать их с фронта и отправить в вербовочное турне по Америке. Правда, двое из шестерых на тот момент уже были мертвы.

Но оставшихся нашли, придумали им красивые романтические истории, превратили их в героев современного мифа. Фильм рассказывает о теневой стороне их судьбы, о том, как они пытались выжить. И это не исторический фильм в прямом смысле этого слова. Я не переписываю историю: нельзя изменить прошлое. Просто хочу кое-что уточнить – на будущее.

Кем вам больше нравится быть – актером или режиссером?

Когда-то я считал, что нет большего наслаждения, чем играть роль. Когда в 1971 году я снял свой первый фильм, то с удивлением понял, что с другой стороны камеры у человека куда больше возможностей творить и пробовать. С тех пор я предпочитаю снимать.

И писать музыку? Для «Флагов наших отцов» вы тоже сами делали саундтрек?

Да, как и в большинстве моих последних фильмов, саундтрек там мой. Вы не считаете, что я слишком много на себя беру?

Странно, что вы при этом не поете…

У меня просто голоса нет и никогда не было. В тех редких случаях, где мне по роли полагалось петь, озвучка всегда была одним из самых сложных дел.

Ну, сейчас для певца голос – второстепенная вещь. Впрочем, тогда еще не было продвинутой звукозаписывающей техники.

Нет-нет, играть – пожалуйста, сочинять – тоже, а вот поет пусть лучше кто-нибудь другой.

А на каких инструментах вы играете?

Только на пианино. Играть на нем я научился в детстве. Этого достаточно – самый гибкий инструмент. Лично мне всегда его хватало – и чтобы сочинять мелодии, и чтобы сыграть серенаду любимой женщине, и чтобы аккомпанировать дочке, когда она разучивает песенку.

Не думаете о том, чтобы все уже бросить и пожить спокойно для себя? Отдохнуть на пенсии?

Так как мне не нужно ни денег, ни славы – все это у меня уже есть в количестве большем, чем нужно, – значит, я снимаю фильмы потому, что мне это нравится. Я не стремлюсь ничего доказывать, добиваться… Мне просто хочется снимать кино. Я это делаю для себя, а, следовательно, и живу для себя, как вы выражаетесь.

Ваш младший ребенок появился, когда вам исполнилось 66 лет. Трудно быть отцом, если по возрасту уже нужно быть дедушкой?

Нет, наоборот. Ты менее требователен и более способен любить и понимать ребенка. К тому же тебе действительно есть чему его научить. Пусть я не в состоянии разделить со своими детьми, к примеру, любовь к современным видам музыки, но, если их волнуют более важные вопросы, весь мой гигантский житейский опыт – к их услугам.

Как вы, известный ценитель женской красоты, относитесь к женщинам на этом этапе жизни? Вы их по-прежнему любите?

Я люблю не женщин, а одну женщину. Свою жену Дину.

Вы довольны тем, как сложилась ваша жизнь?

А разве она уже сложилась? Знаете, я устроен так, что мне проще смотреть вперед, чем оглядываться назад. Мы никогда не знаем, что нас ждет завтра. И это прекрасно.

Источник: maximonline.ru