Режиссер «Подмены» верит в возможность перемен к лучшему и в одинокий голос человека — тоже.

Расскажите, как одинокий стрелок превратился в мать-одиночку.

Просто ковбой вырос во что-то другое, вот и все. Мне нравится рассказывать разные истории. Как актер ты не все можешь рассказать через свою игру — мне проще создавать портреты других людей будучи режиссером. Я же сам не могу сыграть одинокую мать, которая разыскивает сына. Ну и, кроме того, это крутая и правдивая история, она рассказывает о борьбе женщины в те времена, когда у женщин не было особых возможностей защитить свои права — да и прав-то у них тоже почти не было.

Роль Кристин Коллинз идеально подходит для Анджелины Джоли. А вот лично вы что нашли в этой истории?

Да все в ней мне интересно. Там есть женщина-львица. Вы обратили внимание, что Кристин Коллинз работает менеджером в телефонной компании? Отличная работа для одинокой матери, учитывая, что в то время менеджерами были исключительно мужчины. У Кристин было все. У нее была карьера. И тут пропадает ее сын, и жизнь полностью меняется.

То, что это правдивая история, вас как-то особенно заинтриговало?

Ну это же невероятно — правда, еще более странная, чем вымысел. Выступление шефа полиции в фильме — это реальный транскрипт газетного репортажа тех времен. Вот представьте себе, что сегодня шеф полиции встает и публично заявляет: «Я хочу, чтобы преступников убрали с улиц мертвыми, а не живыми». Сегодня бы все были в шоке. А тогда у людей была вот такая философия.

Насколько сложно было реконструировать среду того времени?

Да не очень сложно, просто пришлось поискать районы Лос-Анджелеса, где стояли бы постройки 20-х годов. Я же помню, как это все выглядело, — когда я приехал в город в 50-х, он выглядел практически так же, как в 20-х, высоких зданий почти не было. Некоторые кварталы были в довольно пристойном состоянии. Мы предложили жителям перекрыть крышу или там покрасить стены за возможность снимать в их квартале. Все были счастливы.

 «Подмена» развивает вашу обычную тему — «человек против системы». Насколько вас лично затрагивает эта проблема? Одиночка может что-нибудь изменить?

Ну, во всяком случае, мы должны верить, что может. Потому что ну а как же иначе? Многие опускают руки, говоря, что сделать ничего невозможно. Но я думаю, в серьезных случаях, таких, как этот, надо подниматься. Надо вставать и говорить. Но Кристин Коллинз повезло, что она нашла человека, который ей симпатизировал и помогал. Иначе полиция раздавила бы ее.

Есть у вас в биографии такие фильмы, которые лучше было бы и не снимать?

Да есть, конечно. Приходится — вот и снимаешь, так получается. Ну, предлагали — я и делал, чего уж тут кокетничать.

Вам нравится разрушать тот образ, который вы создавали всю карьеру, образ крутого ковбоя, жестокого полицейского?

Ну, я разрушаю его неосознанно. Когда я делал «Непрощенного», я не хотел убить вестерн, я просто снимал хорошую историю. Но сама история разрушала этот миф, так что я там не особенно и старался что-то ниспровергать.

Ну хорошо, так а сейчас вы кого играете?

От роли зависит. Вот, например, мой последний фильм «Гран Торино». Там я играю такого скрипучего старика, который все еще может держать кольт. Но он боится, ему не нравятся перемены вокруг. Он им постоянно противится, что делает его крайне нетерпимым буквально ко всему. Такой совершенно неполиткорректный фильм. Зато очень забавный.

И сколько в этом старике вас?

Ну, есть кое-что.

Источник: timeout.ru