Мрачный, как противопехотная мина, пенсионер Уолт хоронит жену. После прощания в церкви его дом заполняют соседи и родственники, достаточно несносные, банальные, раскормленные, чтобы ветеран корейской войны и детройтского автопрома перешел с разговорного английского на тихое волчье рычание, которое и стало актерской маркой Клинта Иствуда этой роли -- последней в его актерской карьере, как объявил сам классик.

 

Поводов для рычания у расиста и мизантропа Уолта найдется еще достаточно: соседи-азиаты, молодежные банды, тупой сын и тупая внучка, а главное -- соседский мальчишка, который попытается угнать его форд Гран Торино. Чуть не пристрелив парня из винтовки, Уолт с отвращением и неохотой станет для него учителем жизни, подружится с его семьей и, когда придет время, вмешается в конфликт парнишки с местными гопниками. Тут и настанет момент для Иствуда-режиссера оправдать слово «драма».

 

Поскольку 78-летний Иствуд -- аттракцион космического масштаба, вроде прохождения кометы Галлея, бормотать что-то недовольное о его картинах так же глупо, как возмущаться безвкусным оттенком космического светила. Тем более, что «Гран Торино» /Gran Torino/ (2008) не только самый успешный фильм Клинта Иствуда, но и, в каком-то смысле, программный -- линза, которая сводит в единый фокус раннюю иствудовскую свирепость Грязного Гарри и его же поздний вдумчивый гуманизм.

 

А также последняя гавань в его колумбовом плавании, чья цель -- новое открытие Америки. Следующим фильмом Иствуда будет биография Нельсона Манделы «Человеческий фактор» (ага, с Морганом Фриманом, разумеется), так что «Гран Торино» это финальная точка путешествия, начатого в триллере «Таинственная река» /Mystic River/ (2003). «Река», и последовавшие за ней «Малышка на миллион» /Million Dollar Baby/ (2004), дилогия про Иводзиму, «Подмена» /Changeling, The/ (2008), «Торино» стали попытками пересмотреть Америку, просеять через мелкое придирчивое сито, чтобы найти нечто -- центр силы, образ, моджо, что превратило ее в величайший миф -- и понять, что пошло не так. Подобным вниманием к гению места отличался Вим Вендерс, с которым у позднего Иствуда, как ни странно, много общего -- необходимость вглядываться в ландшафт, например, уверенность в том, что за ним, как за голограммой, скрывается ответ. А за ответом, который всегда банален (Америка это: абсолютное одиночество, возможность для всех, здравый смысл, право на оружие, вера в человека, в моральный долг, стрижку газона и неотвратимость смерти), Иствуд и Вендерс всегда находили место для тайны, и их таинственная река была шире, чем Миссисиппи.

 

«Гран Торино» -- это только ответы. Смачные расистские реплики облегчают развившийся от политкорректности отит и бурят радостный смех в зале, сцена, где сутулый оскаленный Иствуд ломает об колено (только авторитетом, никакого рукоприкладства) нервных черных гопников -- именины сердца, простое, без подтекстов, высказывание в конце: трудолюбивые иммигранты в большей степени американцы, чем слушающая рэп гопота и жирные менеджеры по продажам, потому что Америка -- это, прежде всего, честный труд простых людей. Точка. Залп. Внесите флаг. Тема закрыта.

 

Иствуд остается замечательным режиссером и анимированые банальности, из которых состоит «Гран Торино», все равно складываются в историю. Но, как пели Gorillaz в песне «Clint Eastwood»: «Now I couldn't be there, Now you shouldn't be scared». К сожалению, пугаться нет причины.

Если грустное настроение, самое время послушать My Dying Bride - британский дум метал не поднимет настроение, но позвоилть погрустить качественнее!